Двенадцать
месяцев (словацкая сказка в обр. С. Маршака)
Знаешь
ли ты, сколько месяцев в году?
Двенадцать.
А
как их зовут?
Январь,
февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь,
декабрь.
Только
окончится один месяц, сразу же начинается другой. И ни разу ещё не бывало так,
чтобы февраль пришёл раньше, чем уйдёт январь, а май обогнал бы апрель.
Месяцы
идут один за другим и никогда не встречаются.
Но
люди рассказывают, будто в горной стране Богемии была девочка, которая видела
все двенадцать месяцев сразу.
Как
же это случилось?
А
вот как.
В
одной маленькой деревушке жила злая и скупая женщина с дочкой и падчерицей.
Дочку она любила, а падчерица ничем ей не могла угодить. Что ни сделает падчерица
- всё не так, как ни повернётся - всё не в ту сторону.
Дочка
по целым дням на перине валялась да пряники ела, а падчерице с утра до ночи и
присесть некогда было: то воды натаскай, то хворосту из лесу привези, то бельё
на речке выполощи, то грядки в огороде выполи.
Знала
она и зимний холод, и летний зной, и весенний ветер, и осенний дождь.
Потому-то, может, и довелось ей однажды увидеть все двенадцать месяцев разом.
Была
зима. Шёл январь месяц. Снегу намело столько, что от дверей его приходилось отгребать
лопатами, а в лесу на горе деревья стояли по пояс в сугробах и даже качаться не
могли, когда на них налетал ветер.
Люди
сидели в домах и топили печки.
В
такую-то пору, под вечер, злая мачеха приоткрыла дверь, поглядела, как метёт
вьюга, а потом вернулась к тёплой печке и сказала падчерице:
-
Сходила бы ты в лес да набрала там подснежников. Завтра сестрица твоя
именинница.
Посмотрела
на мачеху девочка: шутит она или вправду посылает её в лес? Страшно теперь в
лесу! Да и какие среди зимы подснежники? Раньше марта месяца они и не появятся
на свет, сколько их ни ищи. Только пропадёшь в лесу, увязнешь в сугробах.
А
сестра говорит ей:
-
Если и пропадёшь, так плакать о тебе никто не станет! Ступай да без цветов не
возвращайся. Вот тебе корзинка.
Заплакала
девочка, закуталась в рваный платок и вышла из дверей.
Ветер
снегом ей глаза порошит, платок с неё рвёт. Идёт она, еле ноги из сугробов
вытягивает.
Всё
темнее становится кругом. Небо чёрное, ни одной звёздочкой на землю не глядит,
а земля чуть посветлее. Это от снега.
Вот
и лес. Тут уж совсем темно - рук своих не разглядишь. Села девочка на
поваленное дерево и сидит. Всё равно, думает, где замерзать.
И
вдруг далеко меж деревьев сверкнул огонёк - будто звезда среди ветвей
запуталась.
Поднялась
девочка и пошла на этот огонёк. Тонет в сугробах, через бурелом перелезает.
«Только бы, - думает, - огонёк не погас!» А он не гаснет, он всё ярче горит. Уж
и тёплым дымком запахло, и слышно стало, как потрескивает в огне хворост.
Девочка
прибавила шагу и вышла на полянку. Да так и замерла.
Светло
на полянке, точно от солнца. Посреди полянки большой костёр горит, чуть ли не
до самого неба достаёт. А вокруг костра сидят люди - кто поближе к огню, кто
подальше. Сидят и тихо беседуют.
Смотрит
на них девочка и думает: кто же они такие? На охотников будто не похожи, на
дровосеков ещё того меньше: вон они какие нарядные - кто в серебре, кто в
золоте, кто в зелёном бархате.
Стала
она считать, насчитала двенадцать: трое старых, трое пожилых, трое молодых, а
последние трое - совсем ещё мальчики.
Молодые
у самого огня сидят, а старики - поодаль.
И
вдруг обернулся один старик - самый высокий, бородатый, бровастый - и поглядел
в ту сторону, где стояла девочка.
Испугалась
она, хотела убежать, да поздно. Спрашивает её старик громко:
-
Ты откуда пришла, чего тебе здесь нужно?
Девочка
показала ему свою пустую корзину и говорит:
-
Нужно мне набрать в эту корзинку подснежников.
Засмеялся
старик:
-
Это в январе-то подснежников? Вон чего выдумала!
-
Не я выдумала, - отвечает девочка, - а прислала меня сюда за подснежниками моя
мачеха и не велела мне с пустой корзинкой домой возвращаться.
Тут
все двенадцать поглядели на неё и стали между собой переговариваться.
Стоит
девочка, слушает, а слов не понимает - будто это не люди разговаривают, а
деревья шумят.
Поговорили
они, поговорили и замолчали.
А
высокий старик опять обернулся и спрашивает:
-
Что же ты делать будешь, если не найдёшь подснежников? Ведь раньше марта месяца
они и не выглянут.
-
В лесу останусь, - говорит девочка. - Буду марта месяца ждать. Уж лучше мне в
лесу замёрзнуть, чем домой без подснежников вернуться.
Сказала
это и заплакала.
И
вдруг один из двенадцати, самый молодой, весёлый, в шубке на одном плече, встал
и подошёл к старику.
-
Братец Январь, уступи мне на час своё место!
Погладил
свою длинную бороду старик и говорит:
-
Я бы уступил, да не бывать Марту прежде Февраля.
-
Ладно уж, - проворчал другой старик, весь лохматый, с растрёпанной бородой. -
Уступи, я спорить не стану! Мы все хорошо её знаем: то у проруби её встретишь с
вёдрами, то в лесу с вязанкой дров. Всем месяцам она своя. Надо ей помочь.
-
Ну, будь, по-вашему, - сказал Январь.
Он
стукнул о землю своим ледяным посохом и заговорил:
Не
трещите, морозы,
В
заповедном бору,
У
сосны, у берёзы
Не
грызите кору!
Полно
вам вороньё
Замораживать,
Человечье
жильё
Выхолаживать!
Замолчал
старик, и тихо стало в лесу. Перестали потрескивать от мороза деревья, а снег
начал падать густо, большими, мягкими хлопьями.
-
Ну, теперь твой черёд, братец, - сказал Январь и отдал посох меньшему брату,
лохматому Февралю.
Тот
стукнул посохом, мотнул бородой и загудел:
Ветры,
бури, ураганы,
Дуйте
что есть мочи!
Вихри,
вьюги и бураны,
Разыграйтесь
к ночи!
В
облаках трубите громко,
Вейтесь
над землёю.
Пусть
бежит в полях позёмка
Белою
змеёю.
И
только он это сказал, как зашумел в ветвях бурный, мокрый ветер. Закружились
снежные хлопья, понеслись по земле белые вихри.
А
Февраль отдал свой ледяной посох младшему брату и сказал:
-
Теперь твой черёд, братец Март.
Взял
младший брат посох и ударил о землю.
Смотрит
девочка, а это уже не посох. Это большая ветка, вся покрытая почками.
Усмехнулся
Март и запел звонко, во весь свой мальчишеский голос:
Разбегайтесь,
ручьи,
Растекайтесь,
лужи,
Вылезайте,
муравьи,
После
зимней стужи!
Пробирается
медведь
Сквозь
лесной валежник.
Стали
птицы песни петь,
И
расцвёл подснежник.
Девочка
даже руками всплеснула. Куда девались высокие сугробы? Где ледяные сосульки,
что висели на каждой ветке?
Под
ногами у неё - мягкая весенняя земля. Кругом каплет, течёт, журчит. Почки на
ветвях надулись, и уже выглядывают из-под тёмной кожуры первые зелёные листики.
-
Что же ты стоишь? - говорит ей Март. - Торопись, нам с тобой всего один часок
братья мои подарили.
Девочка
очнулась и побежала в чащу подснежники искать. А их видимо-невидимо! Под
кустами и под камнями, на кочках и под кочками - куда ни поглядишь. Набрала она
полную корзинку, полный передник - и скорее опять на полянку, где костёр горел,
где двенадцать братьев сидели.
А
там уже ни костра, ни братьев нет. Светло на поляне, да не по-прежнему. Не от
огня свет, а от полного месяца, что взошёл над лесом. Пожалела девочка, что
поблагодарить ей некого, и побежала домой.
А
месяц за нею поплыл.
Не
чуя под собой ног, добежала она до своих дверей - и только вошла в дом, как за
окошками опять загудела зимняя вьюга, а месяц спрятался в тучи.
-
Ну что, - спросила её мачеха и сестра, - уже домой вернулась? А подснежники
где?
Ничего
не ответила девочка, только высыпала из передника на лавку подснежники и
поставила рядом корзину.
Мачеха
и сестра так и ахнули:
-
Да где же ты их взяла?
Рассказала
им девочка всё, как было. Слушают они обе и головами качают - верят и не верят.
Трудно поверить, да ведь вот на лавке целый ворох подснежников, свежих,
голубеньких. Так и веет от них мартом месяцем!
Переглянулась
мачеха с дочкой и спрашивают:
-
А больше тебе ничего месяцы не дали?
-
Да я больше ничего и не просила.
-
Вот дура так дура! - говорит сестра. - В кои-то веки со всеми двенадцатью
месяцами встретилась, а ничего, кроме подснежников, не выпросила! Ну, будь я на
твоём месте, я бы знала, чего просить. У одного - яблок да груш сладких, у
другого - земляники спелой, у третьего - грибов беленьких, у четвёртого -
свежих огурчиков!
-
Умница, доченька! - говорит мачеха. - Зимой землянике да грушам цены нет.
Продали бы мы это, и сколько бы денег выручила! Одевайся, дочка, потеплее да
сходи на полянку. Уж тебя они не проведут, хоть их двенадцать, а ты одна.
-
Где им! - отвечает дочка, а сама - руки в рукава, платок на голову.
Мать
ей вслед кричит:
-
Рукавички надень, шубку застегни!
А
дочка уж за дверью. Убежала в лес!
Идёт
по сестриным следам, торопится. «Скорей бы, - думает, - до полянки добраться!»
Лес
всё гуще, всё темней. Сугробы всё выше, бурелом стеной стоит.
«Ох,
- думает мачехина дочка, - и зачем только я в лес пошла! Лежала бы сейчас дома
в тёплой постели, а теперь ходи да мёрзни! Ещё пропадёшь тут!»
И
только она это подумала, как увидела вдалеке огонёк - точно звёздочка в ветвях
запуталась.
Пошла
она на огонёк. Шла, шла и вышла на поляну. Посреди полянки большой костёр
горит, а вокруг костра сидят двенадцать братьев, двенадцать месяцев. Сидят и
тихо беседуют.
Подошла
мачехина дочка к костру, не поклонилась, приветливого слова не сказала, а
выбрала место, где пожарче, и стала греться.
Замолчали
братья-месяцы. Тихо стало в лесу, и вдруг стукнул Январь-месяц посохом о землю.
-
Ты кто такая? - спрашивает. - Откуда взялась?
-
Из дому, - отвечает мачехина дочка. - Вы нынче моей сестре целую корзину
подснежников дали. Вот я и пришла по её следам.
-
Сестру твою мы знаем, - говорит Январь-месяц, - а тебя и в глаза не видели. Ты
зачем к нам пожаловала?
-
За подарками. Пусть Июнь-месяц мне земляники в корзинку насыплет, да покрупней.
А Июль-месяц - огурцов свежих и грибов белых, а месяц Август - яблок да груш
сладких. А Сентябрь-месяц - орехов спелых. А Октябрь
-
Погоди, - говорит Январь-месяц. - Не бывать лету перед весной, а весне перед
зимой. Далеко ещё до июня месяца. Я теперь лесу хозяин, тридцать один день
здесь царствовать буду.
-
Ишь, какой сердитый! - говорит мачехина дочка. - Да я не к тебе и пришла - от
тебя, кроме снега да инея, ничего не дождёшься. Мне летних месяцев надо.
Нахмурился
Январь-месяц.
-
Ищи лета зимой! - говорит.
Махнул
он широким рукавом, и поднялась в лесу метель от земли до неба: заволокла и
деревья, и полянку, на которой братья-месяцы сидели. Не видно стало за снегом и
костра, а только слышно было, как свистит где-то огонь, потрескивает, полыхает.
Испугалась
мачехина дочка.
-
Перестань! - кричит. - Хватит!
Да
где там!
Кружит
её метель, глаза ей слепит, дух перехватывает.
Свалилась
она в сугроб, и замело её снегом.
А
мачеха ждала-ждала свою дочку, в окошко смотрела, за дверь выбегала - нет её,
да и только. Закуталась она потеплее и пошла в лес. Да разве найдёшь
кого-нибудь в чаще в такую метель и темень!
Ходила
она, ходила, искала-искала, пока и сама не замёрзла.
Так
и остались они обе в лесу лета ждать.
А
падчерица долго на свете жила, большая выросла, замуж вышла и детей вырастила.
И
был у неё, рассказывают, около дома сад - да такой чудесный, какого и свет не
видывал. Раньше, чем у всех, расцветали в этом саду цветы, поспевали ягоды,
наливались яблоки и груши. В жару было там прохладно, в метель тихо.
-
У этой хозяйки все двенадцать месяцев разом гостят! - говорили люди.
Кто
знает - может, так оно и было.
Дневничок по чтению
|